Пережитки прошлого
Название выставки «Пережитки прошлого» выбрано мной не случайно. Оно отражает моё понимание сути искусства как рефлексию художника на эмоциональные воздействия. Искусство – это всегда реакция на пережитое.
Экспозиция включает станковые живописные работы, выполненные маслом, темперой и акварелью, портреты, а так же натурные этюды разных лет. Основные темы композиций традиционны для русского искусства и вместе с тем актуальны. Они отражают проблемы современного общества, такие как: «человек и власть», «человек и Бог», «человек и История», «Я и Другой»
Традиционностью формы исполнения я хотел подчеркнуть своё отрицательное отношение к надоедливым разговорам о «новациях», которые слышались сначала в основном от галеристов, пытавшихся выйти на внешние рынки, но сейчас к их нестройному хору присоединились беспрекословные голоса государственных институций, что вызывает уже беспокойство. Для тех, кто интересуется искусством, я решил высказать своё мнение о «новациях», «современности искусства» и «развитии искусства», так как именно эти понятия стали ключевыми при обсуждениях.
Обращает внимание то, что при обсуждении темы «новаций», речь идёт только о форме произведений: об использовании новых материалов и новых технологий, содержательная же часть произведений, которая и должна бы определять собой выбор формы, как будто вовсе отсутствует. Это явление не ново и каждый, знакомый с историей искусств, знает, что подобные ситуации уже были в европейском искусстве в начале и середине ХХ века, были и раньше. Каждый знает, что разработки формы ради формы даже при самом тщательном исполнении всегда приводят к деградации искусства, к превращению его в развлекательный аттракцион. Позиция галерей, то есть рынка, вполне объяснима. Рынок никогда не волновала духовность. Рынку необходима легко тиражируемая простая и дешёвая продукция. Его критериями оценки произведений искусства являются не эстетическая и духовная составляющие, а именно новизна как основание для повышения стоимости. К сожалению выставки последних трёх – пяти лет в государственных музеях и выставочных площадках показывают, что государство так же готово пожертвовать духовностью в искусстве вопреки собственным декларациям о поиске объединяющих идей, и по существу его позиция сомкнулась с позицией рынка. Недальновидность такой политики чувствуется уже сегодня.
Верным признаком неуверенности позиции апологетов формальной «новизны» является повсеместное употребление термина «современное искусство», который вносится как заклинание в названия вновь открываемых музеев, центров культуры и выставок, подчёркивая этим оправданность «новизны». Однако словосочетание «современное искусство» имеет лишь рекламное значение, так как проблемы современности в искусстве не существует. Произведение искусства (так же как и восприятие его зрителем) всегда адекватно своему времени вследствие обязательной апперцепции, то есть обусловленности произведения (и его восприятия) накопленными к настоящему времени знаниями и опытом. Естественно, уровень накопленных знаний и опыта различен у каждого индивида. Не маловажное влияние на художника и зрителя оказывает и мода. В прочем, мода сказывается скорее на предпочтениях зрителей. Художник же может создать только современное ему произведение. Поэтому искусство не нуждается в защите или обосновании своей современности. Искусство современно по сути, если это искусство.
Другим приёмом обоснования формализации искусства является представление истории искусств как объективно обусловленного процесса развития.
Мои собственные наблюдения и анализ отечественной и зарубежной литературы по истории и философии искусства давно привели меня к выводу, что искусство не развивается, оно лишь изменяется, причём даже не вполне адекватно изменениям общества. Возможность манипулирования отжившим понятием «развития искусства» обеспечила накопленная веками свалка терминологического мусора и успокоительный обман общества, что оно развивается благодаря техническому прогрессу и вместе с ним. В реальности существует только технический прогресс, в результате которого человечество расширяет свои физические возможности. Оно научилось перемещаться по земле с всё возрастающей скоростью, научилось летать, плавать по воде и под водой, выходить в космос, оно значительно расширило свою память и ускорило коммуникации, но духовная составляющая человека, которая и является предметом искусства, не изменилась. Те же страсти корёжат наши души, те же проблемы ломают наши головы, меняются лишь костюмы и декорации.
Конечно, история искусств знает случаи, когда властные структуры пытались управлять искусством в соответствии с принятой ими доктриной. Управляемое искусство было действительно развивающимся в системе координат, принятой доктрины. Однако оно становилось тупиковой веткой и не имело продолжения, как только властная поддержка пропадала. Таким образом, попытки обоснования формальных «новаций» путём реанимации отживших понятий выглядят как смешной парадокс.
Представленными на выставке работами мне хотелось так же поддержать и защитить картину как наиболее рациональную форму визуального художественного произведения. Уже скоро сто лет обсуждается вопрос о картине как об отжившей форме изобразительного искусства. Предлагались новые формы в виде фотокартин, кинокартин, теперь в виде объектов, инсталляций, перформанса, видеоарта. Я с интересом слежу за этими исканиями, некоторые из которых дали уже положительные результаты. Уверен, что со временем многие формы из этого ряда выделятся в особые виды визуального искусства, как выделились искусство фотографии и искусство кино, в начале ХХ века так же обещавшие заменить собой картину. Но картина, технически совершенствуясь на протяжении пяти тысячелетий, до сих пор сохраняет преимущества, недоступные новым формам и присущие только ей. Основными её преимуществами являются: возможность практически мгновенного восприятия произведения зрителем, возможность использования большого ряда визуальных приёмов эмоционального воздействия на зрителя, конкретно выраженная и показанная позиция автора, материальность картины.
Хотелось бы ещё подчеркнуть, что в своём творчестве я не руководствуюсь какими либо манифестами и призывами, которые обязательно ограничивают собственный выбор художника. Но я уверен, что произведение искусств, в какой бы форме оно ни было представлено, должно быть содержательным и рождать у зрителя смыслы.
В. Шторм.